о георгиевских лентах

Однажды утром в каком-то из двадцатых годов прошлого века, а в каком точно - неизвестно, моя прабабушка Ефросинья Тимофеевна не выгнала корову на пастбище. Соседи забеспокоились, стали хозяйку искать. Когда нашли лежащей в подполе, подумали, что мертвая. Вытащили, оказалось - дышит еще. Необыкновенной живучестью отличались наши предки.

Убивали прабабку мою глухою ночью. Знали, что вдова одна в доме, и чем поживиться знали. Забрали единственное ее сокровище - мужнины Георгиевские кресты, награды моего прадеда Степана Карповича, полного Георгиевского кавалера, павшего смертью храбрых в первую мировую. Бабку полумертвую в подпол сбросили, думали, что убили.

А она до второй мировой войны дожила и двух сыновей в ней потеряла. Младший, Антон Степанович, самый умный и самый красивый, погиб под Москвой, награжден посмертно званием Героя Советского Союза и похоронен на Новодевичьем кладбище. Средний, Петр Степанович, пропал без вести. Сама Ефросинья, не дожидаясь третьей похоронки, пошла работать санитаркой в тифозный госпиталь, где и сгинула.

Тут как-то спрашивали, почему крымотжатыши георгиевскими ленточками обвешиваются, по какому такому праву. Так вот, это те самые ленты, что их предки у моей прабабки “отжали” вместе с крестами. Теперь они ихние.

A Day that Shook the World.

столько стран прошла напрасно

Я любимого нигде не встретила:
Столько стран прошла напрасно.
И, вернувшись, я Отцу ответила:
"Да, Отец! - твоя земля прекрасна.

Нежило мне тело море синее,
Звонка, звонко пели птицы томные.
А в родной стране от ласки инея
Поседели сразу косы темные.

Там в глухих скитах монахи молятся
Длинными молитвами, искусными...
Знаю я, когда земля расколется,
Поглядишь ты вниз очами грустными.

Я завет твой, Господи, исполнила
И на зов твой радостно ответила,
На твоей земле я все запомнила,
И любимого нигде не встретила".

(А. Ахматова)

Киев

Древний город словно вымер,
Странен мой приезд.
Над рекой своей Владимир
Поднял черный крест.

Липы шумные и вязы
По садам темны,
Звезд иглистые алмазы
К Богу взнесены.

Путь мой жертвенный и славный
Здесь окончу я,
Но со мной лишь ты, мне равный,
Да любовь моя.

(А. Ахматова)

Киев

Справа Днепр, а слева клены,
Высь небес тепла.
В день прохладный и зеленый
Я сюда пришла.

Без котомки, без ребенка,
Даже без клюки,
Был со мной лишь голос звонкий
Ласковой тоски.

Не спеша летали пчелки
По большим цветам,
И дивились богомолки
Синим куполам.

(А. Ахматова)

захлебываясь от тоски

     Над Феодосией угас
     Навеки этот день весенний,
     И всюду удлиняет тени
     Прелестный предвечерний час.

     Захлебываясь от тоски,
     Иду одна, без всякой мысли,
     И опустились и повисли
     Две тоненьких моих руки.

     Иду вдоль генуэзских стен,
     Встречая ветра поцелуи,
     И платья шелковые струи
     Колеблются вокруг колен.

     И скромен ободок кольца,
     И трогательно мал и жалок
     Букет из нескольких фиалок
     Почти у самого лица.

     Иду вдоль крепостных валов,
     В тоске вечерней и весенней.
     И вечер удлиняет тени,
     И безнадежность ищет слов.

    (М. Цветаева)