...и, любопытства ради, проснуться лет чрез сто

Как мысли черные к тебе придут, откупори шампанского бутылку иль перечти трех чеховских сестер. А лучше - посмотри. С Кутеповыми. Палыч знал! О рыжих бестиях, что лет чрез сто на сцену блистая выйдут, он для них писал. И для Степанова. Зачем его убили? В Москве, на темной улице, за что? Случайность? Есть ли Бог на свете?

Так вот, о черных мыслях. Хрен развеешь их с помощью спектакля, но причины теперь происходящего поймешь.

Подумай, Ольга с Машей - бездетны, и Ирине уж матерью не быть. Их жизнь - мученье, работа адова ради чужих потомков. Потомков чьих? Кому они готовы отдать все силы, весь талант, надежду? Наташиным личинкам!
Расплодилось отродье софочек и бобиков сейчас. А правнуки Соленого, увы, расстреливают нас, как куропаток, как в Тузенбаха прадед их стрелял.
О, родина моя, когда увидим в алмазах небо мы, цветущий сад? Россия! Молчит.

“Что ты должна знать об этой скульптуре?” - риторически-назидательно спросила русская бабушка у своей не менее русской внучки. Спросила громко, в полной уверенности, что это должно быть интересно не только внучке, девочке-долбоёбу лет восьми, но и всем присутствующим шведояпонцам. “Ты должна знать, что хочет сделать Аполлон с Дафной,” - хотела ответить я, но удержалась. Потому что общение с прекрасным делает нас добрыми и терпимыми. Да-да, даже меня, иногда, очень редко.

Псих был этот ваш Бернини, злобное, мстительное животное. Брата родного чуть не убил, застукав его со своей любовницей Констанцией. А с самой Констанцией и того хуже поступил: искалечил ее, изрезав ножом прекрасное лицо. Не сам, конечно, слугу подослал. Ну не сволочь?

И гений, и злодейство удивительным образом совмещались в одном лице, вот в этом, бешеном, на автопортрете.

Счастливчик! Родился когда надо и где надо, в семье какой надо, и стал первым и единственным (?), чьи скульптуры движутся, бегут, кричат и плачут. В Рим только ради того стоит ехать, чтобы увидеть эти жадные мужские пальцы, впившиеся в нежную плоть Прозерпины.

Ну я, конечно, со свойственным мне цинизмом ошибочку-то у него нашла. Вмятина на теле жертвы слишком длинная от указательного пальца левой руки Плутона. Здесь на картинке не видно, а в натуре очень хорошо заметно. Туда еще один палец можно засунуть, что я и попыталась сделать, но не смогла. Во-первых, высоко, во-вторых, итальянцы бдят, не дают кому попало пальцы в статуи засовывать. Как будто бы мой русский палец чего-нибудь там повредил. Только бы лучше сделал. Вот Христос это понимал, даже в раны свои давал людям пальцы совать.

А может, Бернини специально нам знак оставил, чтобы показать, что человек он, а не бог?

Хорошо, что я не скульптор, юное дарование. А то что делать, посмотрев на все это? Разве можно после этого что-то ваять? Только пойти и убиться апстену.