едет милая ко мне

Вижу сон. Дорога черная.
Белый конь. Стопа упорная.
И на этом на коне
Едет милая ко мне.

У меня Есенин из головы не идет. Нет, Безрукова я смотреть не буду, даже и не уговаривайте. От одной рекламы этого чудесного фильма глаза наливаются голубой блевотой.

Было в нем что-то, несмотря на березовую простоту, инфернально-загадочное, темное, колдовское. И ранние стихи его, как будто разными людьми написанные, и вся жизнь его беспутная, и смерть.

И Айседору свою он любил люто, по-катулловски. О ней только вспоминал в «Черном человеке». Простить ей не мог, что была сорока с лишним лет, и что в европах и америках знаменита, а он там был лишь ее мальчиком-мужем.

И после смерти своей ее не оставил. Через два года к себе забрал… удавкой шарфа. Ведьмак, сущий ведьмак!